Дикий Имбирь[Отверженная] - Анчи Мин

— А у нее получится?

— Она живет ради победы.

— А возможно ли, что появится кто-то, кто сможет изменить ее мнение?

— Об этом не меня надо спрашивать.

— Ты поощряла ее стремление стать маоистом?

— Нет.

— Почему?

— Мне… жаль ее, очень жаль. Ей от многого приходится отказываться ради достижения своей цели.

14

— Все на уроки Великого танца! — призывали активисты, расхаживая по округе и звоня в колокольчики. — Приказ секретаря районного отдела партии! Ровно в десять часов на рыночной площади! Покажите на деле свою преданность Председателю Мао!

— Танцульки! Танцульки! — весело кричали дети, бегая следом за активистами.

Пройдя по всей округе, преданные сторонники Мао принялись стучать в каждую дверь, чтобы удостовериться, что никто не остался дома.

— Мам, пора идти! — позвали сестры. — А то активисты нам дверь с петель сорвут.

— Я никак не могу найти свои туфли! Не идти же мне в тапочках, правда ведь?

— Поторопись!

— Танцульки! — ворчала мама, наконец отыскав свои туфли. — Взялись учить старую собаку мышей ловить. Всевышний Будда, да откроются глаза твои.

В конце переулка маме повстречался одноглазый старик, закутанный в жалкие лохмотья.

— Ну что, пора повеселиться, — приободрил он маму, — подумайте об этом так: танцы стимулируют кровообращение, а это продлевает жизнь.

Мама смущенно засмеялась.

Толпа становилась все больше и больше, сотни людей целыми семьями направлялись в сторону рынка. Все были одеты в серые или синие маоистские куртки, на ногах у большинства были тапочки с деревянной подошвой, которые громко и ритмично стучали по каменной мостовой.

Мама спросила одноглазого старика, доводилось ли ему когда-нибудь танцевать, на что тот ответил:

— В молодости я изучал традиционный целительный танец.

Старик остановился и опустился на корточки, чтобы его продемонстрировать. Сделав несколько поворотов, он начал подпрыгивать словно лягушка. Мы дружно рассмеялись и начали повторять за стариком его движения.

Наконец мы добрались до рынка. Из репродукторов доносилась песня «Нам не плыть без Великого кормчего Мао». Хоть звук и был сильно искажен, я все же узнала исполнявший песню голос. Это пела Дикий Имбирь, этот голос я никак не могла забыть после того, как услышала, как подруга пела французскую песню. На этот раз в нем звучала энергия, призывающая народ присоединиться к героине.

Было десять часов. Утренняя торговля уже завершилась, и весь рынок был приведен в порядок, но противный рыбный запах чувствовался до сих пор. Активисты перекрыли улицу, а в опустевших лавках разместились дети. Жители всей округи выстроились в ряд по одной стороне улицы, цепочка из людей вытянулась чуть ли не на километр.

С деревьев свисали репродукторы. Играл оркестр: три аккордеона и четыре барабана. Дирижировал стоявший к нам спиной мужчина, в котором я узнала Вечнозеленого Кустарника. При каждой возможности он давал оркестру передохнуть.

В самом центре сцены стояла Дикий Имбирь, которая махала Вечнозеленому Кустарнику, чтобы он следил за бесперебойной игрой музыкантов. Народная героиня была одета в военную форму, ее волосы были забраны под фуражку с красной звездой. Если бы не линия груди, ее можно было бы принять за мужчину.

— Председатель Мао говорит: «Сотни лет ученые отстранялись от народа, а я мечтаю о том времени, когда ученые возьмутся за просвещение чернорабочих, так как они, несомненно, не менее других заслуживают право на образование». Так давайте же претворим в жизнь слова нашего великого учителя! И раз, два, три, четыре! — Она велела всем повторять ее движения. Это было не просто. Пожилые люди, вроде моей мамы, просто поднимали вверх руки и переступали из стороны в сторону, то, что освоение танца не вызывает у них никакого интереса, было видно невооруженным глазом. Они просто убивали время в ожидании, когда их наконец отпустят по домам.

Маме пришлось тяжко. Она попросила Дикого Имбиря дать ей костюм подсолнуха и услышала:

— Костюмы и бутафория у нас будут только на финальном концерте.

Мама просто остолбенела, но, когда увидела, что другие женщины танцуют не лучше, ей стало легче. Танцующие никак не попадали в такт музыке. Сколько бы не демонстрировала Дикий Имбирь движения, они никак не могли их повторить. Я была уверена, что они хотят быть признанными непригодными, чтобы поскорее уйти с площади, но Дикий Имбирь была чрезвычайно терпелива.

Она пела и танцевала, вновь и вновь показывая движения:

Река Янцзы шумным потокомтечет на Восток,Головки цветов поворачиваютсянавстречу красному солнцу.С восторгом мы танцуем и поем для тебя,Наш Великий кормчий, Председатель Мао.Мы желаем тебе долгой,Долгой-долгой жизни.

Мама со своими подругами почувствовала себя свободнее. Когда Дикий Имбирь отходила от них, женщины начинали болтать, размахивая руками туда-сюда, словно подметая пол. Одна женщина делилась рецептом:

— Я по-особому готовлю побеги бобов. — Она переступила с ноги на ногу. — Секрет в том, что на размоченные бобы надо положить мокрую ткань, чтобы корзина не высыхала. А на ночь, для подержания температуры, положить на нее грелку.

Это заинтересовало маму. Она повторяла движения женщины, переступая с ноги на ногу:

— Я пару раз пыталась приготовить бобовые побеги, но у меня ничего не вышло. — Она сделала движение плечами. — В следующий раз попробую воспользоваться вашим советом.

— Если научитесь, то сможете сэкономить кучу денег. Это самый дешевый источник протеина для ваших детей.

— Так, все внимание, — прокричала Дикий Имбирь. — «С восторгом мы танцуем и поем для тебя, наш Великий кормчий, Председатель Мао!» Покажите свой восторг! Вот так, повторяйте за мной! Вот так, улыбайтесь!

Мама изобразила натянутую улыбку и ускорила шаг.

— Вы знаете, что скоро будет дефицит продовольствия? — Женщина прикрыла рот рукой и наклонилась поближе к маме. — У правительства не хватает масла, соли и спичек. Мне сын рассказал, он у меня работает в продовольственном департаменте. Все запасы со складов направлены в качестве помощи в беднейшие страны, такие как Вьетнам и Танзания. У нас самих не хватает продовольствия, но мы не можем ударить в грязь лицом, Председатель Мао перед всем миром должен показать себя с лучшей стороны. Но земле-то этого не объяснишь, она не станет давать больше урожая только потому, что мы в нем нуждаемся.